Словно отвечая на этот незаданный вопрос, девушка опустила голову в тазик, смыла пену и повернулась к Ивану Яковлевичу. Улыбнулась и пошла прямо к окну. От неожиданности вуайерист даже шторку не отпустил так и продолжал смотреть, как маленькие грудки подпрыгивают в такт шагов. Куй подошла вплотную к окну и мокрой рукой отодвинула занавеску, оказавшись с Брехтом лицом к лицу. Продолжая улыбаться, ну прямо как та самая Джоконда, она приблизилась уже совсем вплотную, а потом взяла Брехта за уши и притянула к себе, сначала чмокнула в губы, а потом уже всё получилось само собой. Всё же Иван Яковлевич не мальчик и целоваться умел.

Ах, какой нежный язычок.

Но это уже другая история.

почему не Брехт

Глава 20

Событие сорок восьмое

"Ищу замужнюю и разочаровавшуюся женщину, которая хочет отомстить своему мужу и готова продать все его рыболовные снасти за полцены".

- Правда, что ты записываешь имена тех, кто тебе насолил, чтобы не забыть им отомстить?

- Глупости какие. А кто, говоришь, тебе это сказал?

«Месть — это блюдо, которое подают холодным». Мужик один в кино сказал. До этого сценарист написал. А до сценариста писатель. А до писателя? Украл ведь великий американско-итальянский писатель Марио Пьюзо у кого умного.

Интересно, а сколько должно времени пройти, чтобы «равиоли» эти остыли? Вот у Брехта месяц прошёл, а у Пака больше года. Васька двумя неделями отделался. Хотя, нет, Ваську считать не надо, ему хунхуз У Тин Лун сам лично ничего не сделал. Голодный тигр (jīè de lǎohǔ) и не знал ничего о существовании Веймин Сюня. Васька, кстати, тоже о Тигре не знал. Как раз и был послан, чтобы выведать всё о нём. Просто оказался не в том месте, не в то время, ну и соломинкой, что переломила хребет верблюда — жадность солдат в японском патруле: позарились на деньги и куски цветного шёлка.

Васька уже неделю тоже жил у Пака. Причём жил безвылазно. По Маньчжурии не ходил, стриженой своей китайской физиономией не светил. В Чжалайноре молодому китайчонку голову зажили. Есть ещё медики в отдельных китайских селениях. Чтобы зашить выбрили часть волос на затылке. Васька появился в Маньчжурии в шляпе конической, но когда Пак его осматривал, то недовольно стал головой вертеть.

—Нет, слишком это приметно. Нужно обрить его налысо и носить японскую солдатскую шапку. Сейчас многие в таких ходят, а в этих соломенных, здесь на севере, вообще нет ни кого.

Побрили и заперли в чуланчике, что примыкал к домику. Там у старых хозяев, у которых Пак пару лет назад купил домик, жили куры, но кореец заводить прожорливых тварей не стал, не те времена, с зерном совсем плохо, всё подорожало, да видно и не приспособлен был к сельскому хозяйству. Иван Яковлевич это заключил, глядя на руки Бича. Длинные тонкие пальцы, и практически нет заскорузлых крестьянских мозолей. Не занимается странный кореец физическим трудом. Ходит по лесочкам окрестным и по степию, и травки собирает. Разведчика корейского в нём Брехт видел, а не крестьянина, случайно на таком приличном расстоянии от Кореи оказавшегося. За эти две недели, что теперь уже на правах жениха дочери жил Брехт у Бича, он несколько интересных наблюдений сделал. На мысли наводили. Почти не покупали у Пака его снадобья. Нет, не совсем полное отсутствие покупателей, но очереди не стояло. Придут один два человека. Сунут маленькую серебряную монетку, а то и несколько медяков и весь навар. Бывает, позовут к какому лежачему. Вернётся от него травник, снимет с потолка в лекарственной комнате пучок другой и опять уйдёт. То есть, прокормиться этим собирательством и сушительством Пак не мог. Выходит, деньги на пропитание и довольно приличную одежду по местным меркам где-то в другом месте брал. Иван Яковлевич даже хотел было спросить у Куй несколько раз, но каждый раз воспитание побеждало. Интересоваться, откуда человек берёт деньги не комильфо. Захочет сам скажет. Сейчас вон они вчетвером живут на трофеи, мало ли, может, и до этого попадались корейцу не очень положительные персонажи, которых прямо нужно «обогреть и обобрать».

Готовились к выходу в поход неспешно. Кореец купил где-то упаковки английских галет, достал пару фляжек к четырём имеющимся. Сказал, что в одной вода будет, в другой водка китайская, но очищенная всякими хитрыми способами. Брехт поинтересовался. Нет, не химик Пак. Уголь и масло. Иван Яковлевич ему подсказал способ с куриным яйцом. Почистили и им. Теперь можно надеяться, что сивушных масел в этой гадости не осталось, да и вонь почти исчезла.

Ещё они с Бичом сползали по оврагу в лесок малюсенький, где прикопал Брехт оружие, и всё тщательно смазали, перебрали, протёрли. Решили брать с собой все три пулемёта, да тяжесть, но ведь и врагов более тридцати человек, по слухам, на их три хари.

Дождались субботы, здесь ещё не выходной, выходной один в воскресенье, но в субботу старались большие ремонты не начинать, так — гайки подкрутить. Почти все свои обязанности Иван Яковлевич спихнул на Дворжецкого, претворившись простывшим. Кашлял демонстративно, нос платочком мусолил, так что он и, правда, красным стал. Все поверили и отправили «любимого» начальника на пару дней лечиться. Чуть родственники всю малину не испортили, решили полечить его, поухаживать за болезным. Еле отделался, сославшись на травника корейского.

Вышли едва стемнело.

Итак: «Месть это блюдо…

Дополнить надо чуть. Месть не должна быть скорой. Жахнули вас по правой щеке, а вы не собираетесь подставлять левую. Не торопитесь ударить в ответ. Это будет не месть, это будет банальная «сдача». Дальше поразмышляем. Месть не совместима с эмоциями. Если хотите, заставить человека страдать, то есть, испытывать ту же самую эмоцию, что испытали и вы, у вас ничего не получится, вы не отомстите. Нужно остановиться, успокоиться, подождать, пока эмоции улягутся, а вот потом вам захочется, чтобы человек «заплатил по счетам». Почувствуйте разницу: «страдал» и «заплатил». Месть не должна доставлять удовольствие. Нравится ли палачу рубить головы? Ну, только если он больной, однако, такую ответственную работу больному не доверят. Главное понять, что его работа не рубка голов, а осуществление возмездия. Осуществляя мщение, вы не удовлетворяете себя, не тешите своё эго, вы восстанавливаете справедливость.

И вот теперь тоже важное. Вы должны быть готовы заплатить за месть и не роптать, когда это придётся сделать. Откат неминуем. Заплатить Не тому, кому мстили. Судьбе. Это справедливый обмен. Вы взяли на себя функции возмездия, и вы заплатите за это. Будьте готовы, судьба не пройдёт мимо вас. Вы помечены.

Интермеццо двенадцатое

Едет Илья Муромец, видит мужики стоят, спрашивает:

— Мужики, вы тут не видели Соловья-Насильника?

— Муромец, ты хотел сказать Соловья-Разбойника?

— Мне лучше знать…

Бежит по Монголии довольно полноводная река Керкулен. Бежит по возвышенности или даже плоскогорью Барга. Бежит себе, бежит, ни кого не трогает, а потом пересекает границу между Монголией и государством марионеточным Маньчжоу-го, которое прихватизировало себе кусок китайской Внутренней Монголии. Пересекает и почти сразу впадает в огромное пресноводное озеро. Не глубокое. В среднем около пяти метров, а у берегов и того меньше. Озеро почти бессточное, только в самые дождливые дожди и после снежной зимы по небольшой, заросшей кустами, протоке переливается озеро Далайнор в реку Аргунь. Огромное количество птиц обитает на озере и потому гомон от чаек и прочих удодов стоит просто адский. Лебеди, цапли, гуси, кого только нет. И как дроны из будущего висят над ним сотни коричневых болотных луней. Высматривают сверху отбившихся птенцов.

На самом севере озеро Далайнор близко подходит к городку Чжайланор, который раскинулся не вдоль КВЖД, а поперёк, вытянувшись от дороги железной в сторону озера. Вода — это жизнь, там птицы, там рыба. Туда вечно суются местные рыбаки и прочие стрелки по уткам, гусям и лебедям из древних дедовских луков.